Статья Ганина А. Степанова А. "Этапы большого пути комдива Сергеева" (О Сергееве Е. Н.)

Опубликована:

"Старый Цейхгауз" №5-6 (67-68) 2015 г.

 

                                                        Этапы большого пути комдива Сергеева.

 

 Андрей ГАНИН  Алексей СТЕПАНОВ

Мы продолжаем цикл статей, посвященный людям, принимавшим участие в разра­ботке обмундирования и знаков различия Красной армии на заре её существования1. Сегодня рассказ пойдет о Евгении Николаевиче Сергееве, ярком критике первых униформ РККА, идеи которого нашли свое воплощение в системе знаков различия Бухарской Красной армии.

Евгений Николаевич Сергеев родился 23 марта 1887 г. в селе Таловая Балка Александровского уезда Херсонской губернии в семье художника и домохозяй­ки2. Он происходил из потомственных по­четных граждан. Не исключено, что отцом будущего военачальника был известный ма­лороссийский художник, академик живопи­си Николай Александрович Сергеев, специ­ализировавшийся на украинских пейзажах3. В советских анкетах самого себя Сергеев идентифицировал как украинца или мало­росса. В детстве увлекался музыкой, литера­турой, изобразительным искусством4.

Служба в русской армии.

В 1905 г. Сергеев окончил Николаевский кадетский корпус в Санкт-Петербурге и по­ступил в Николаевское инженерное учили­ще, три класса которого окончил в 1908 г. по 1-му разряду. Служба его считалась с 1 ию­ня 1905 г. 14 июня 1908 г. он был произведен в подпоручики. Служил в 7-м понтонном ба­тальоне, дислоцированном в г. Гора-Кальвария Варшавской губернии.

Накануне Первой мировой, в 1912-1914 гг., Сергеев прошел двухгодичное обуче­ние в Императорской Николаевской военной академии, окончив в 1914 г. старший класс академии. Дополнительный курс он прослу­шать не успел в связи с началом войны. По причине дефицита кадров Генштаба в го­ды войны недоучившиеся слушатели были признаны годными для несения службы Ге­нерального штаба, причислены к Генштабу и стали считаться выпуском 1915 г. Сергеев владел французским языком.

На фронт Первой мировой Сергеев от­правился поручиком в составе Собственно­го Его Императорского Величества железно­дорожного полка. Воевал на Юго-Западном и Румынском фронтах, причем в 1914 г. был контужен в голову. С ноября 1914 г. служил помощником начальника службы связи шта­ба 9-й армии, с 9 февраля по ноябрь 1915 г. — обер-офицером для поручений при штабе XXX армейского корпуса, с 14 июля 1916 г. — старшим адъютантом штаба 71-й пехотной дивизии. В январе 1915 г. за боевые отличия награжден орденами Св. Анны 3-й ст. с ме­чами и бантом, Св. Станислава 3-й ст. с ме­чами и бантом и 2-й ст. с мечами. На 1916 г. Сергеев значился в чине штабс-капитана со старшинством с 24 марта 1914 г. На 1917 г. он уже капитан со старшинством с 14 июня 1914 г. В старой армии Сергеев дослужился до чина подполковника, в который был про­изведен за пять дней до большевистского пе­реворота, 20 октября 1917 г.5 К этому време­ни с 6 июля 1917 г. он занимал должность помощника старшего адъютанта разведыва­тельного отделения отдела генерал-квартир­мейстера штаба 6-й армии.

«За время службы в дивизии Сергеев выказал себя весьма полезным работником...»

В Красную армию Сергеев поступил до­бровольно с 15 июля 1918 г. и получил на­значение на должность начальника штаба 2-й Петроградской дивизии, где прослужил два месяца.

7 сентября 1918 г. начальник 2-й Петро­градской дивизии К.И. Шереметьев обратил­ся в военный совет Северного участка отря­дов завесы и Петроградского района оборо­ны с ходатайством об оказании помощи Сер­гееву:

«За последнее время, более или менее, определенно выяснился район расквартиро­вания частей дивизии, почему явилась воз­можность потребовать от всех служащих, чтобы они жили в районе своих частей, что и было предписано приказом по дивизии. Вместе с тем, оказалось, что некоторым служащим такое перемещение по сложившей­ся семейной обстановке невозможно и вызва­ло просьбы об уходе со службы. Такое положе­ние создалось у начальника штаба дивизии Сергеева, которому необходимо жить в Пе­трограде при больных отце и матери, кото­рые без него останутся без средств к жизни и ухода. За время службы в дивизии Сергеев вы­казал себя весьма полезным работником и, стремясь все-таки использовать хорошего работника для молодой армии, я убедитель­но просил бы дать соответствующее ме­сто Сергееву в Военсовпете (Военный совет Северного участка и Петроградского райо­на. — Прим. авт.) или Военкомпете (Петро­градский окружной военный комиссариат. — Прим. авт.)»6

Видимо, вследствие этой просьбы Сер­гееву 11 сентября 1918 г. была предложена должность помощника начальника опера­тивного отделения штаба Северного участка и Петроградского района7. Назначение он по­лучил 17 сентября8, но официально считал­ся в должности с 1 сентября по 26 октября.

«Иркутск и Варшава..»

Однако большую часть Гражданской войны Сергеев провел на Восточном фрон­те. 8 ноября он стал начальником шта­ба Особой бригады 3-й армии Восточ­ного фронта, оборонявшей пермское на­правление в районе Лысьвы9. Бригадой командовали В.К. Рейхардт, а с 15 декабря 1918 г. - Ф.З. Зомберг10. Пребывание Сергеева в бригаде пришлось на тяжелый период оборонительных боев. В начале декабря бри­гада понесла большие потери, была отведена в Пермь на переформирование, а в конце ме­сяца расформирована.

23 декабря Сергеев получил назначение помощником начальника оперативного от­дела штаба 3-й армии, которой тогда коман­довал М.М. Лашевич. На этом посту Сергеев пробыл недолго, так как уже 23 января 1919 г. был назначен временно исполняющим должность начальника штаба 30-й стрелковой дивизии 3-й армии, которой тогда командовал Н.Д. Каширин. В должности начальника штаба он находился с 1 февраля по 7 апреля и с 14 июня по 6 августа 1919 г.11

Сформированная на Урале из рабочих, солдат и красногвардейцев, ведущая свою историю от похода В.К. Блюхера12, 30-я ди­визия впоследствии стала одним из прослав­ленных соединений Красной, а затем Советской армии, а тогда история дивизии только начиналась. Её боевой путь в Гражданскую воспел в стихах советский поэт М.А. Светалов, жемчужиной Красной армии назвал её  М.В. Фрунзе13, среди подчиненных Сергее­ва был будущий Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский, получивший в рядах дивизии как раз в период командования Сергеева свой первый орден14. Дивизия сражалась на Оханском направлении, участвовала в Пермской операции, в наступлении вглубь Сибири и взятии колчаковской столицы Омска. Нередко частям дивизии приходилось действовать на направлении главного удара, оперативная обстановка была крайне тяжелой, а фронт дивизии порой растягивался до 100 километров15.

Сергеев был уверен в победе Красной и армии и якобы даже говорил: «В конечном счете мы разобьем Колчака. Это неизбежно, ибо правда за нас, и лучшие сыны России с нами»16. Особенно отличился Сергеев в боях на Тоболе, причем с 3 августа 1919 г. он был начальником дивизии17. В должность он вступил, по всей видимости, 6 августа и оставал­ся на ней до 8 декабря18. Дивизия Сергеева действовала севернее железной дороги Челя­бинск - Омск. Бригадами дивизии командовали И.К. Грязнов, Н.Д. Томин и П.Н. Брок.

Редкие минуты отдыха Сергеев коротал за игрой на виолончели, которую всегда возил с собой в походном ящике вместе с книгами. Красноармейцы даже прозвали его «наш музыкальный начдив»19.

Роль Сергеева в операциях 1919 г. на Восточном фронте отражена в приказе о награждении его орденом Красного Знамени № 160. Приказ был издан в январе 1920 г. В этом документе отмечено, что награждался «начальник 30 стрелковой дивизии, тов. Сергеев Евгений Николаевич за нижеследующие отличия: действия доблестной 30 дивизии под руководством отважного начальника её, тов. Сергеева за время с 4 окт. по 15 нбр. 1919 г. выразились в следующем: в первых числах окт. 1919 г., когда противник,

1

Е.Н.Сергеев. [1919]

Панасенко П.С. Гвардейская Иркутско-Пинская. М., 1986

 

сосре­доточив значительные и наиболее устойчи­вые части, перешел на фронте армии к энер­гичным активным действиям, которые бы­ли особенно настойчивы на фронте 30 диви­зии. Несмотря на то, что части последней предыдущими боями были сильно расстрое­ны, наступление противника в районе Боров­ское, Баютово, Шмаковское, Голопупово, Кашаирская все же было остановлено и, начи­ная с 4 окт., дивизия сама перешла в контр­наступление. Противник оказывал упорное сопротивление за каждым местным предме­том, но после двухнедельных боев был слом­лен и к 19 окт. дивизия на всем фронте от­бросила противника на 10 верст к восто­ку, захватив за этот период боев 300 плен­ных, 44 пулемета и свыше 12.000 патронов. Указанными боями живая сила неприятеля была настолько надломлена и расстроена, что это предрешило его отход на рубеж ре­ки Ишим. Учитывая положение, тов. Сергеев продолжал преследование надломленного вра­га по пятам и, за время с 20 окт. по 2 нбр. 1919 г., сбивая сильные арьергарды противни­ка, проходил около 200 верст и вышел в район реки Ишим, захватив за это время: пленных 1000, пулеметов 8, винтовок 509 и патронов 54.000. На реке Ишим, на участке Ильинское — Гагаринское, противник, заняв зара­нее укрепленные позиции, пытался остано­вить наше наступление, но безрезультатно, благодаря стремительному напору частей дивизии, которая к 4 нбр. сбила противника с укрепленных позиций и отбросила его в вос­точном направлении, захватив 300 пленных и 7 пулеметов. По овладении рубежом на реке Ишим противник был окончательно надлом­лен и начал в беспорядке отходить в общем направлении на Омск, прикрываясь сильными арьергардами. Дивизия продолжала преследо­вание деморализованного врага с неослабева­ющей энергией, и ее налеты были так сме­лы и энергичны, что целые части неприятеля попадали в плен: 5 нбр. в районе Вакоринский захвачена легкая полевая батарея 3-орудийного состава с прикрытием в 100 чел.; в рай­оне Юрьевской ж.д. захвачен полностью 4 Сибирский полк 2 отдельной бригады; в районе Михайловский - Петровское набегом диви­зионной конницы пленен Штаб сводной ди­визии и 8 нбр. в районе Караульная захвачен в полном составе 59 Саянский полк 15 Си­бирской дивизии. К 5 нбр. дивизия форсиро­вала реку Иртыш и своим правым флангом, содействуя частям 5 армии по овладению го­родом Омском, вышла на его северную окра­ину и заняла таковую. За весь период опера­ции на участке района реки Тобол и райо­на г. Омск дивизия захватила пленных 5.300, орудий 3, пулеметов 74, винтовок 1.309, пат­ронов 218.000, 2 парохода и много другого во­енного имущества. Столь крупными успеха­ми дивизия обязана своему неутомимому ру­ководителю, начальнику дивизии Сергееву, который, быстро и верно схватывая обста­новку, немедленно принимал соответствую­щее правильное решение и энергично, смело, с присущей ему силой воли и умом проводил его в жизнь, и крупная победа, имевшая сво­им последствием полную деморализацию про­тивника — налицо»20

На Ишиме дивизия Сергеева взяла против­ника в клещи. Начдив позднее вспоминал:

«Пятнадцать лет отделяют нас от той героической зимы 1919 года, когда 30 с[трелковая] д[ивизия] совершала свой знаменитый 5000-верстный поход, преследуя колчаковские банды. 5000 верст с реки Вятки за Байкал, с весны 1919 года до весны 1920 года.

Сейчас в Москве стоят "сибирские" мо­розы, и мы, в теплых шинелях, поеживаясь, спешим попасть в автобус; ведь не очень-то приятно гулять при [-]25° Цельсия.

А тогда в Сибири стояли морозы посиль­нее. Они доходили до 35 градусов, а счита­ли мы их по Реомюру. И шинели были тог­да далеко не у всех. Как сейчас, вижу фигуры героев-бойцов 30 дивизии в ботинках, в ку­цых ватных телогрейках, бойцов-героев, по­крывавших за сутки 35-верстные переходы, в степи, в буран...

30 стрелковая дивизия, которой я тог­да командовал, наступала в полосе около 60 км шириной между железными дорогами Курган - Петропавловск (с юга) и Ялуто­ровск - Ишим (с севера). Отходившие кол­чаковцы судорожно цеплялись за удобные для обороны рубежи, стремясь выиграть время для эвакуации Омска.

2 ноября, в жестокие морозы с сильными буранами, дивизия вышла на р. Ишим в двух группах: две бригады в районе с. Гагаринское и одна бригада почти в 30 км севернее, в рай­оне Ишима. Река Ишим, правда, уже замерз­ла и не представляла собой особого препят­ствия, но ее восточные высокие и крутые бе­рега оказались сильно укрепленными и сплошь прикрытыми проволочными заграждениями.

Обстановка требовала немедленной ата­ки, причем особенно важно было не дать про­тивнику уйти на Омск. Надо было не просто "столкнуть" его с этих сольных позиций, но уничтожить и этим помочь соседу справа - левому флангу 5 армии, которая имела зада­чей скорейший захват Омска. Спланировать наступление было недолго, но задача уничтожения противника требовала "двойных клещей". Нужно было, чтобы южная группа дивизии, прорвав фронт колча­ковцев, захлестнула их глубоко в тыл, отбра­сывая на север, а в то же время северная груп­па из района Ишима сделала то же самое, но отбросила бы противника на юг и, таким об­разом, помогла зажать "клещи". Маневр как будто не хитрый, но каждый его участник, естественно, должен был пре­жде всего знать: когда, где и что именно надо ему делать. С южной группой дело обстояло просто — здесь был шта[б] див[изии] и име­лась непосредственная связь с комбригами. А вот как передать приказ северной группе? До нее около 30 км. К тому же был буран, до­роги замело, проволочной связи не было, да­же обходом. Радио? О нем тогда мы только мечтали.

Приказ в северную бригаду пришлось по­слать с делегатом на... санях. Расчет време­ни был неутешителен: южная группа долж­на атаковать завтра утром, а приказ мой, по самому оптимистическому расчету, мог прибыть в северную бригаду только через 10-12 часов. Приказ явно опаздывал и по­слан был больше "для истории", чем для де­ла. Операция явно срывалась, и оставалась только надежда на то, что комбриг сам не станет ждать приказа и атакует против­ника, направляя удар хотя бы прямо перед со­бой. В этом случае "клещи" не выходили, про­тивник мог бы уйти, но делать было нечего, ждать было нельзя.

Еще несколько дней назад в северную бри­гаду выехал наштадив (здесь и далее — на­чальник штаба дивизии. Эту должность за­нимал бывший слушатель ускоренных кур­сов Николаевской академии С.Н. Богомягков. — Прим. авт.), не помню уже теперь, с каким поручением. Вернуться он не успел и остался в бригаде до подхода к р. Ишим. С наштадивом мы, что называется, сра­ботались и понимали друг друга буквально с полуслова.

2

 

Е.Н. Сергеев. 1920 г. РГАКФД

 

Вот эта-то "сработанность" и спасла все дело.Бой южной группы сразу же начал разви­ваться успешно, но этот успех не очень ра­довал: он сулил лишь "отпихивание" против­ника и в лучшем случае повел бы к частично­му его поражению. Не выходили даже малень­кие "Канны". И вдруг - радость! Прибыл от комбрига с севера посыльный с пакетом, в котором на­ходилась копия приказа по бригаде и записка от наштадива. В записке (не помню букваль­но её содержания) было написано приблизи­тельно следующее: "Предполагая, что ты бу­дешь атаковать завтра утром и, вероятно, отбрасывать противника на север, я передал комбригу распоряжение атаковать тоже зав­тра утром, охватывая противника с севера и отбрасывая его на юг".

То, что этот приказ выполнялся комбри­гом "от всего сердца", я понял через несколь­ко часов, когда начали поступать сведения о захвате орудий, пулеметов, пленных и, на­конец, двух штадивов в полном составе, да­же с архивами и машинистками.

Посланный мною приказ, конечно, опоз­дал, но в северной бригаде находились люди, которых воспитала Красная армия в огне двухлетней Гражданской войны и для кото­рых "доктриной" были: смелый и решитель­ный натиск и уничтожающий маневр»21

Дивизия Сергеева преследовала белых в полосе Транссиба.

С 7 декабря 1919 г. Сергеев, блестяще про­явивший себя на должности начдива, занял пост начальника штаба 3-й армии (по дру­гим данным, находился в должности с 19 де­кабря 1919 г. по 15 января 1920 г.22), а начди­вом 30-й стал А.Я. Лапин. В начале 1920 г. на фоне крупных успехов в борьбе с белы­ми части РККА стали активно использовать­ся на трудовом фронте. Сергеев с 28 января по 8 марта 1920 г. состоял врид командующе­го 1-й революционной армией труда, в кото­рую была преобразована 3-я армия.

Когда весной 1920 г. резко обострилось положение на Западе, Сергеева назначили начальником управления формирований за­пасных частей Западного фронта (с 20 апре­ля). Некоторое время он находился в распо­ряжении начальника штаба Южного фрон­та23, а с 7 мая возглавил имевшую второ­степенное значение Северную группу войск 15-й армии, сформированную 5 мая. Группа должна была действовать к северу от Запад­ной Двины, форсировать её и наступать во фланг полякам западнее Полоцка.

События мая - августа 1920 г. нашли от­ражение в военно-научной работе Сергеева «От Двины к Висле», изданной в Смоленске в 1923 г., а в 1925 г. переведенной на польский язык и вышедшей в Варшаве. Польский ли­дер Юзеф Пилсудский назвал эту книгу «на­стоящей жемчужиной во всей этой (совет­ской. — Прим. авт.) литературе»24, считал её правдивой и широко использовал в сво­ей работе.

В должность Сергеев вступил утром 9 мая в городе Себеж, где находился штаб 48-й стрелковой дивизии. По свидетельству самого военспеца, «ни штаба группы, ни средств связи, ни одного сотрудника в рас­поряжении командующего группой не было. Пришлось взять двух сотрудников из штаба 48-й див[изии] и пользоваться всем ее аппаратом для штабной работы»25. Против ди­визии находились латвийские войска, от ак­тивных действий в отношении которых крас­ные воздерживались. В подчинение Сергееву была передана и 18-я стрелковая дивизия, не­задолго до того бравшая Архангельск. Кроме того, в состав группы входила 164-я бригада, а также ожидалось прибытие 12-й стрелко­вой дивизии с Кавказа. Общая численность войск группы к началу наступления состав­ляла около 8000 штыков. По оценке Сергеева, «крупным неудоб­ством являлось отсутствие своего шта­ба группы и армейских органов управления и снабжения. Все части группы только опе­ративно подчинялись командующему... а во всех остальных отношениях и на доволь­ствии были подчинены XV армии. Сам же командующий группой подчинялся непосред­ственно командующему Западным фронтом, имея права командующего неотдельной арми­ей. Неудобство двойственного подчинения частей ясно сознавалось и в штабе фрон­та, но изжить эту болезнь было пока невоз­можно, не было ни средств, ни времени, а об­становка повелительно требовала скорого и энергичного удара по зазнавшемуся врагу»26 С началом наступления 15-й армии 14 мая группа Сергеева неожиданно для против­ника форсировала Западную Двину меж­ду Полоцком и Дисной. Противник оказы­вал упорное сопротивление. 20 мая Сергеев перевел свой импровизированный штаб из двух сотрудников и трех ординарцев в По­лоцк. Целью наступления был район Молодечно. Тем временем поляки нанесли контр­удар, стремясь к полному окружению 15-й армии. Войска группы завершили опе­рацию потрепанными, снизился и боевой дух. Перед вторым наступлением группа бы­ла переформирована в армию. С 11 июня Сергеев возглавил 4-ю армию, образованную на основе Северной группы.27 На формирование штаба армии был обращен бывший штаб 4-й армии Восточного фронта, ставший позднее штабом 2-й трудовой ар­мии, занимавшейся постройкой Эмбинской железной дороги. Сергеев вспоминал, что штаб прибыл в ужасающем состоянии: «Опе­ративная и разведывательная части прибы­ли без единого генштабиста, на весь штаб было 2-3 полуломаных пишущих машины, канцелярских принадлежностей - букваль­но ничего. Сотрудники в большинстве сла­бой квалификации, не позволявшей сформи­ровать вполне надежные оперативное и раз­ведывательное отделения. Прибывшему из штаба Зап[адного] фронта новому наштарму (начальнику штаба армии. Речь идет об А.Д. Шуваеве. — Прим. авт.) - опытному работнику Генерального штаба - пришлось положить много трудов на приведение в по­рядок прибывшей толпы сотрудников и со­здать из них подобие штаба полевой армии. Начальники армейских управлений были на­значены лишь в конце июня, перед самой опе­рацией, не успели войти в курс дела, не успе­ли сформировать, как следует, свои управле­ния, и, к началу новой операции, штаб, стро­го говоря, еще далеко не был сформирован»28.

К 24 июня в армии значились 12 153 шты­ка, 4219 сабель при 522 пулеметах, 116 лег­ких и 12 тяжелых орудиях. В состав армии входили 12-я, 18-я, 48-я и 53-я стрелковые дивизии, 164-я бригада и 3-й конный корпус легендарного Г.Д. Гая. Армия действова­ла на территории Белоруссии, штаб с 18 ию­ня находился в Полоцке. Опыт первого не­удачного наступления сыграл положитель­ную роль - командование смогло лучше узнать противника, а войска заняли более выгодные позиции. Войскам Сергеева, рас­полагавшимся на крайнем правом фланге фронта, была поставлена задача прорвать­ся на Свенцяны, что облегчило бы действия другим армиям фронта. Наступление нача­лось утром 4 июля. Войска 4-й армии заня­ли Свенцяны (10 июля), Вильно (14 июля), Гродно (21 июля), форсировали Неман юж­нее Гродно и вступили в пределы Польши, двигаясь на Остроленку и имея справа огра­ничение в виде границы Восточной Прус­сии. Были взяты Осовец (27 июля), Ломжа (3 августа), Цеханов (6 августа), Остроленка (в ночь на 7 августа) и Прасныш (7 августа). Сохранилось яркое описание полевого штаба армии в Остроленке (уже после сдачи Сергеевым командования), оставленное ста­рым большевиком И.И. Скворцовым-Степановым: «Идут непрерывные разговоры, постоян­но входят новые лица. Обмениваются сооб­щениями... Сидим за чаем, обмениваемся но­востями и впечатлениями. Попросили тов. Мархлевского рассказать о втором конгрессе Третьего Интернационала, о первых днях его работ, которые захватил тов. Мархлевский, о борьбе направлений. Слушают с напряжен­ным вниманием, закидывают вопросами. Жа­луются, что ничего сюда не доходит: ни га­зет, ни листков, ни брошюр. Один из присутствующих говорил мне, что эти сообщения создали праздничное на­строение в штабе. Так велика их оторван­ность и так громадна потребность знать о том, что делается в мире. А я опять подумал: удивительную куль­турную, социалистическую силу удалось со­здать Советской России из Красной армии! И замечательно верным путем идет она к разрешению вопроса о командном составе! Большинство тех военных специали­стов, которых я встречал на Западном фрон­те, уже давно бьется в рядах Красной армии. Многие из них бывали на чехословацком, колчаковском, деникинском, оренбургском и тур­кестанском, на кавказском фронте, некото­рые побывали на всех29 этих фронтах. Все они утомились, устали, исхудали, обтрепались, - но никто не думает об от­дыхе»30.

На участке 4-й армии части РККА смогли продвинуться вглубь Польши намного силь­нее, чем в других местах, — к середине августа на этом направлении они дошли до Вислы и переправились через нее, перерезали же­лезную дорогу Данциг — Варшава, соверши­ли набег на Влоцлавск и подошли к окрест­ностям Торна, пройдя за 40 дней с боями бо­лее 700 километров. Выдающуюся роль в на­ступлении сыграл конный корпус, далеко отрывавшийся от основных сил армии и вы­ходивший в тыл противнику, хотя и силь­нейшим образом измотанный31. Тылы ар­мии растянулись до Полоцка и Великих Лук. В условиях стремительного продвиже­ния армейское управление оказалось разде­лено на три штаба: основной, полевой и го­ловной. При последнем находился сам Сер­геев, считавший основной задачей поддержание связи с дивизиями. «На одной машине командарм с одним "для поручений", на вто­рой — нач[альник] опер[ативного] упр[авле­ния] с военкомом, одним сотрудником и ма­шинкой, на третьей - член Р.В.С. с секрета­рем; на длительных стоянках штаба подъ­езжали иногда на[чальник] шт[аба] арм[ии] и начальники управлений, в большинстве же случаев они оставались в тылу за отсут­ствием средств передвижения»32. Таким об­разом, должного взаимодействия с начальни­ком штаба не было, а связь с тылом и выше­стоящими штабами действовала плохо (так, в штабе армии не было своей радиостанции, имелось только четыре автомобиля).

После неожиданного для поляков паде­ния Вильно Сергееву пришлось некоторое время побыть дипломатом, ведя в течение четырех дней переговоры с литовской деле­гацией, завершившиеся соглашением о пре­доставлении частям РККА территории Лит­вы для организации тыла.33

В разгар операции, в середине июля 1920 г., Сергеев был награжден вторым орде­ном Красного Знамени. В приказе о награж­дении были следующие строки: «Командую­щий 4 армией, Генерального штаба т. Серге­ев — за то, что решительными действиями войск 4 армии разбил левый фланг против­ника и, обойдя его, обеспечил остальным ар­миям фронта легкое продвижение вперед»34. Повторное награждение такой наградой во­енспеца-генштабиста было редкостью. Еще только трое из них удостоились такой чести - А.И. Корк, В.С. Лазаревич и Н.В. Лисовский.

Сергеев не застал неудач 4-й армии в Вар­шавской операции и отхода армии. На посту командарма он оставался до 6 августа, когда «сдал командование армией своему начальни­ку штаба по обстоятельствам, не имевшим отношения к боевым операциям»35 Затем его отозвали в распоряжение главкома, а новым командармом стал А.Д. Шуваев при началь­нике штаба Г.С. Горчакове (бывшем началь­нике оперативного отдела). Тем не менее Сергеев оставил любопыт­ные свидетельства о причинах последовав­шей в середине августа неудачи:

«Польской армии были нанесены та­кие тяжелые удары, которые, несомненно, должны были поставить на ноги всю стра­ну. Следовало ожидать отчаянного сопро­тивления, которое бы с каждым днем усили­валось. Нельзя до бесконечности рассчиты­вать на расстройство войск, отходящих на свои базы и депо пополнений. Бои на Нареве и Зап[адном] Буге уже являлись первым пре­достережением: начали появляться части с Юго-Западного фронта (18-я дивизия). Ставка на вспышку польской революции могла серьезно приниматься в расчет толь­ко в политических канцеляриях, да и то до­статочно удаленных от фронта. В войс­ках в это мало верили, и, казалось бы, опыт формирования польской Красной армии в Бе­лостоке, крупном фабричном центре, был до­статочным доказательством, что источ­ники нашей информации слишком опти­мистически смотрели на положение вещей в Польше. Сыграла свою роль и недостаточная дис­циплина в некоторых частях, и трудная за­дача предстояла агитаторам».36

По мнению Сергеева, следовало времен­но остановиться на границах Литвы и Белоруссии и не создавать впечатления бур­ного натиска на Варшаву, мобилизовавшего и сплотившего польское общество, однако «имевший за собой все моральные факто­ры план непрерывного бурного натиска, сое­диненного со смелым до дерзости маневром, восторжествовал. Армии Западного фронта устремились на центр грядущей польской ре­волюции - Варшаву».

«Трудно было и ожидать иного решения от молодой армии, выросшей из вихря стре­мительных операций Гражданской войны. Та­ков характер революционных войн, такова природа революционных армий. Осторожный расчет и методика - оружие сложившихся организмов - наследие длительной мирной подготовки».37

Сергееву пришлось вернуться на восток страны. Возможно, сыграли свою роль преж­ние связи, собственные пожелания, или же военспеца командование рассматривало как знатока сибирских условий. С 27 августа 1920 по 5 марта 1921 г. он занимал пост по­мощника начальника штаба 5-й армии при командарме М.С. Матиясевиче и Восточно-Сибирского военного округа, состоял для особых поручений при помощнике главкома по Сибири, с 5 по 8 февраля 1921 г. был врид начальника штаба 5-й армии. В этот период Сергеев участвовал в разработке операций против барона Р.Ф. Унгерна фон Штернберга. Обрывочные документальные свидетельства позволяют прийти к выводу о том, что взаи­моотношения в штабе складывались непро­сто38, в результате чего ему пришлось уйти.

Из Сибири Сергеев был переведен в рас­поряжение командующего войсками Пет­роградского военного округа.39 

С 5 марта 1921  г. он — помощник начальника штаба Петроградского военного округа, а 8 апре­ля 1921 г. был назначен начальником штаба Петроградского укрепленного района, сме­нив на этом посту генштабиста Л.Н. Ростова.

«Крупнейший недостаток нашей формы — "псевдонациональный стиль"...»

14-16 августа 1921 г. в Москве прошло совещание главного командования Красной армии с командующими войсками оператив­но-стратегических объединений и военных округов. В числе прочих обсуждался вопрос о существующей форме одежды, которая подверглась критике со стороны участников совещания.40 В этой связи было решено под­готовить и внести предложения по измене­нию обмундирования и знаков различия.

В соответствии с телеграммой Штаба РККА 24 августа 1921 г. штаб Петроград­ского военного округа направил в подчи­ненные соединения указания о подготовке проектов.41 В Петроградском укрепрайоне за это взялся Е.Н. Сергеев. Его рисунки бы­ли снабжены подробным (на четырех стра­ницах) обоснованием и описанием предла­гаемых предметов обмундирования и знаков различия. По соображениям Сергеева, «фор­ма должна быть в основе одна и та же для мирного и военного времени, причем цвет­ные клапаны и металлическая фурнитура должны быть устроены так, чтобы допу­скать легкую возможность каждой воинской части, а также отдельному лицу, в несколь­ко минут переделать форму мирного време­ни в форму военного времени (путем снятия цветных клапанов и замены серебряной и зо­лотой фурнитуры на темную оксидирован­ную)». «Форма не должна быть похожа на форму старой Армии, крайне разнообраз­ную, неудобную и дорогую. Единство фор­мы во всех родах войск символизирует еди­нение Армии. Отличительные знаки команд­ного состава должны быть одного и того же характера, как для отделенного командира, так и для Главкома. Золотые и серебряные га­луны как несоответствующие духу времени и к тому же непрактичные и дорогие совер­шенно не должны иметь места (их заменя­ет тесьма защитного цвета более темного оттенка, чем материал обмундирования)».42 В качестве мундира Сергеев предлагал вве­сти «давно завоевавший себе общие симпа­тии и фактически носимый всеми ФРЕНЧ..., т.е. однобортная куртка с 4-мя карманами и глухим отложным воротником с кантами по краям карманных клапанов и на обшлагах, одинаковая для красноармейцев и командно­го состава, т.к. теперешняя гимнастерка крайне неудобна для красноармейцев именно по отсутствию карманов».4313 сентября проект Сергеева был одоб­рен комендантом Петроградского укрепрайона А.И. Седякиным и направлен в штаб Петроградского военного округа, а отту­да 6 октября — в Командное управление Штаба РККА. Как следует из препроводи­тельной записки, получившей гриф «Секрет­но», далеко не все идеи Сергеева получили поддержку у вышестоящего начальства: «Вследствие телеграммы за №285768 препровождается при сем разработанный в Штабе Петроградского Укрепленного рай­она проект формы одежды Красной Армии, на образцах коего, в смысле основной фор­мы покроя, Командующий войсками [округа] (В.М. Гиттис. — Прим. авт.) признает воз­можным остановиться. Однако, в частности, им отмечает­ся желательность некоторого упрощения означенной формы, а именно представляют­ся излишними карманы на груди и складки на карманах.

3

 

Титульный лист Проекта формы одежды и знаков различия РККА, подготовленного начальником штаба Петроградского укрепрайона Е.Н. Сергеевым 12 сентября 1921 г. РГВА. Ф. 47. Оп. 7. Д. 55. Л. 83.

 

4567

89

Проект формы одежды и знаков различия РККА, подготовленный начальником штаба Петроградского укрепрайона Е.Н. Сергеевым 12 сентября 1921 г. * РГВА. Ф. 47. Оп. 7. Д. 55. Л. 86, 86об, б/н, б/н-об, 87, 87об.

 

Зимние головные уборы наиболее целе­сообразно установить мягкие, и таковыми лучше всего представляются папахи или шлемы. Наконец, что касается проектируемых отличий породам оружия и должностям, то при полной желательности их установления ныне же или в ближайшем будущем, в случае достаточного наличия соответственных материальных ресурсов, — Командующий войсками однако полагает, что в противном случае вполне возможно ограничиться отли­чиями настоящего времени».44 Проект Сергеева, как и еще с десяток по­добных разработок, поступивших из других оперативно-стратегических объединений и военных округов, не были использованы при проектировании новой формы и знаков различия Красной армии, введенных в янва­ре 1922 г.45

В 1923 г. у Сергеева появилась возмож­ность еще раз, теперь уже публично, выска­зать свое мнение об обмундировании РККА и вновь предложить свой проект знаков раз­личия. Толчком послужила опубликованная в одном из номеров издаваемого в Москве журнала «Военный вестник» статья В.К. Путны, в которой тот весьма сдержанно раскри­тиковал существующую форму.46 Статья Сергеева, опубликованная в «Во­енном вестнике» через несколько номеров, была куда более эмоциональна:

«Перенести вопрос о форме одежды на­шей армии на страницы военного журнала, действительно, давно пора. Можно с уве­ренностью сказать, что большинство ко­мандного состава обеими руками подпи­шется под статьей тов. В. Путна. В нашей части эта статья произвела прямо-таки радостную сенсацию: наконец-то загово­рили авторитетные голоса о недостатках нашей современной формы, заговорили да­же в печати, тогда как еще недавно вслух осуждать эту форму считалось не то что бы потрясением основ, но, во всяком слу­чае, „критикой распоряжений начальства". Форма, мол, утверждена свыше, а посему носи её гордо, а критикуй... про себя. Мож­но не согласиться только с двумя положени­ями, высказанными в статье тов. В. Пут­на. Первое — что в полной непригодности современной формы еще придется кого-либо убеждать, а второе — что форма эта име­ет „некоторые достоинства". Убеждать, я полагаю, некого — все носят и на себе чув­ствуют. Достоинство же в нашей форме, пожалуй, и есть, но достоинство, так ска­зать, отрицательное. Оказывается, что нет лучшего способа проектировать новую форму, как предварительно напялив на себя современную»47. «Крупнейший недостаток нашей фор­мы — псевдо-национальный „стиль" — дол­жен быть решительно отвергнут; форма Красной армии должна быть интернацио­нального характера и позволять даже ино­странцу легко разобраться в командных зна­ках различия, что и было учтено Красным флотом, имеющим и форму, и знаки разли­чия, понятные морякам всех стран, и вместе с тем ничем не сходные со знаками различия старой армии и флота».48

«Еще несколько слов о ношении формы. Необходимо иметь правила для ношения фор­мы одежды Р.К.К.А., обеспечивающие интере­сы командного состава в отношении выбора способа одеваться вне службы и вне строя. Сейчас отсутствие таких правил приводит к тому, что форма устанавливается прика­зом по гарнизону для всех военнослужащих без исключения. Создается положение, при кото­ром, например, заслуженный профессор акаде­мии в дождь и холод должен идти на службу в одной мундирной рубахе, так как по кален­дарю — весна, войска вышли в лагерь, и гар­низону приказано снять шинели, а климат в нашем гарнизоне далеко неустойчивый. Необходимо помнить, что среди командно­го состава есть люди пожилые, часто полу­чившие солидный опыт и знания ценой рас­строенного здоровья, — их надо поберечь».49

Свое видение формы и знаков различия Сергеев проиллюстрировал несколькими

10

Проект Е.Н. Сергеева, взятый за основу системы знаков различия Бухарской Красной армии. Военный вестник. 1923 г. №18

 

рисунками, которые в общем были схожи с его предыдущим проектом. Но в отличие от 1921 г. эти рисунки оказались востребо­ваны и легли в основу системы знаков отли­чия Бухарской Красной армии.50

На штабной и преподавательской работе.

Свою деятельность он совмещал со служ­бой главным руководителем по тактике в Во­енной академии РККА в 1922 г. А на 1924 г. Сергеев значился членом Морского учебно­го комитета.

2 октября 1925 г. он занял должность на­чальника штаба Ленинградского военного округа,51 а 1 ноября 1926 г. последовало на­значение начальником штаба Белорусского военного округа.52

В этот период военспец не забывал о по­вышении квалификации. С 15 февраля 1928 г. он числился слушателем армейского отделе­ния при Военной академии РККА. С 20 ок­тября 1928 г. находился в распоряжении на­родного комиссара по военным и морским делам и с 23 октября по 23 декабря значил­ся слушателем 1-го созыва армейского отде­ления Курсов усовершенствования высшего начальствующего состава при Военной ака­демии им. М.В. Фрунзе.

1 января 1929 г. Сергеева назначили началь­ником штаба Северо-Кавказского военного округа при командующем войсками И.П. Бе­лове, но уже в конце года он перешел на пре­подавательскую работу, на которой и остался.

С 1 декабря 1929 г. Сергеев был препо­давателем Военной академии РККА и стар­шим руководителем кафедры тактики. За­тем, с февраля 1934 г. стал старшим руко­водителем кафедры оперативного искус­ства, в том же году получил ученое звание доцента. С ноября 1935 г., стал начальником кафедры оперативного искусства Военной академии им. М.В. Фрунзе, а с мая 1936-го — старшим руководителем кафедры оператив­ного искусства и стратегии академии Геншта­ба РККА.53 В 1935 г. Сергееву было присвое­но персональное воинское звание - комдив.

Помимо преподавания в 1930-е гг. Сер­геев занимался военно-историческими ис­следованиями и работал в архивах. В част­ности, в 1934 г. он был допущен к работе в Центральном военно-историческом архиве по теме «Начальный период [Первой миро­вой] войны на русском театре и пограничное сражение на западноевропейском театре».54 Сергеев оставил после себя ряд публикаций. Сергеев разделил трагическую участь мно­гих военспецов. 31 мая 1937 г. он был аресто­ван. На судебном заседании нашел силы от­казаться от выбитых на следствии призна­тельных показаний.55 Тем не менее 10 сен­тября 1937 г. Военной коллегией Верховного суда СССР Сергеев был приговорен к рас­стрелу по обвинению в участии в антисо­ветской организации, и в тот же день при­говор был приведен в исполнение. Судь­ба военспеца была предрешена еще 7 сен­тября, когда И.В. Сталиным, В.М. Молото­вым, Л.М. Кагановичем, К.Е. Ворошиловым и Н.И. Ежовым был подписан список из 68 че­ловек, подлежавших осуждению по 1-й кате­гории (расстрел). Вместе с Сергеевым в спи­ске на уничтожение оказались бывший пред­седатель СНК РСФСР С.И. Сырцов, член ЦК партии Б.П. Шеболдаев, поэт-футурист и дра­матург С.М. Третьяков, выдающийся фило­соф Н.В. Устрялов и другие. Прах Сергеева захоронен в общей могиле на Донском клад­бище. Реабилитирован Военной коллеги­ей Верховного суда СССР 21 марта 1957 г.

Жизненный путь Е.Н. Сергеева типичен для целой плеяды военспецов-генштаби­стов, верой и правдой служивших Красной армии и советскому государству, понача­лу обласканных властями, но впоследствии оказавшихся жертвами того режима, за ко­торый они так яростно сражались в Граждан­скую войну.

 

Командный состав Белорусского военного округа. 1927 гВо втором ряду слева направо:двое неизвестныхМ.В. Сангурский,

Я.Я. ЛацисЯ.Ф. ФабрициусА.И. Егоров, Е.Н. СергеевС.К. ТимошенкоА.И. ТодорскийН.В. Станьковский.

В первом ряду 5-й слева С.С. Вострецов 

Научный архив Института российской истории РАН

11

 

12

Е.Н. Сергеев с супругой. Смоленск, май 1928 г. Галузевий державний архів Служби безпеки України — Отраслевой гос. архив Службы безопасности Украины

 

Публикация подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда в рамках проекта №14-31-01258а2 «Русский офицерский корпус на изломе эпох (1914-1922 гг.)».

1  См.: Степанов А., Тинченко Я. Г.И. Вечфинский // Старый Цейхгауз. 2010. №3 (35). С. 46-47; Степанов А. Леонид Шантеров: «Форма — основа дисципли­ны». Неизвестный проект обмундирования РККА 1921 года // Старый Цейхгауз. 2011. №4 (42). С. 52-53.

2  Коллекция учетно-послужных карт РГВА.

3   Сергеев Николай Александрович [1855, Харьков — 1919, Петроград]. Окончил 2-ю Харьковскую гим­назию. Учился живописи в Санкт-Петербурге у из­вестного мастера и профессора Академии художеств Л.Ф. Лагорио. В 1880-е гг. много пишет, участву­ет в выставках Академии художеств, ведет боль­шую работу по продвижению   изобразительно­го искусства. В 1887 г. ему присвоено звание по­четного вольного  общника Академии художеств, в 1889 г. награжден орденом Св. Станислава 3-й сте­пени «в поощрение деятельности на художествен­ном поприще», в 1910 г. присвоено звание академика пейзажной живописи.

4  Молоков И.Е. Герои огненных лет. Очерки о полко­водцах, командирах, комиссарах — активных участ­никах освобождения Сибири от интервентов и бе­логвардейцев. Омск, 1989. С. 78.

5  Ганин А.В.  Корпус офицеров  Генерального штаба в годы Гражданской войны в России 1917-1922 гг.: Справочные материалы. М., 2009. С. 479.

6  РГВА. Ф. 862. Оп. 2. Д. 17. Л. 99.

7  Там же. Л. 111. 

8  Там же. Л. 145.

9  Кесарев С.П., Королев А.Н., Пичугов С.Г. Особая бри­гада (исторический очерк). М., 1962. С. 20.

10 Дубленных В.В. Вооруженные формирования Ура­ла периода Гражданской войны. Екатеринбург, 2002. С. 189.

11 Директивы командования фронтов Красной армии (1917-1922 гг.). Сб. док. Материалы, указатели. М., 1978 (далее — ДКФКА). Т. 4. С. 569.

12 Блюхер В.К. Статьи и речи. М., 1963. С. 41-60; Панасенко П.С. Гвардейская Иркутско-Пинская: Боевой путь гвардейской мотострелковой Иркутско-Пинской   орденов   Ленина,   Октябрьской   Революции, трижды Краснознаменной, ордена Суворова дивизии имени Верховного Совета РСФСР. М., 1986. С. 6-8.

13 Богданов Л.Г. В пламени и славе (репортаж о муже­стве). Иркутск, 1988. С. 19.

14 Там же. С. 27, 29.

15 Варгин Н.Ф. Комкор Иван Грязнов. М., 1971. С. 30.

16 Панасенко П.С. Указ. соч. С. 32.

17 Приказ РВСР (по личному составу армии) от 17 но­ября 1919 г. №321.

18 ДКФКА. Т. 4. С. 569.

19 Молоков И.Е. Герои огненных лет. С. 82.

20 Приказ  РВСР  по  личному составу армии.   1920. №32.28.01.

21  Сергеев Е. Как мы добивали Колчака (воспоминания участника) // Красная Звезда. 1935. №14 (2959). 16.01. С. 2.

22 ДКФКА. Т. 4. С. 535.

23 Ганин А.В.  Корпус офицеров Генерального штаба. С. 661.

24 Тухачевский М. Поход на Вислую Пилсудский Ю. Война 1920 года. М., 1992. С. 96.

25 Сергеев Е.Н. От Двины к Висле. Очерк операций 4-ой армии Западного фронта в июле и первой по­ловине августа 1920 года (второе наступление). Смо­ленск, 1923.С. 6.

26 Там же. С. 9.

27 Директивы главного командования Красной армии (1917-1920). Сб. док. М., 1969. С. 806; Реввоенсовет Республики. Протоколы. 1920-1923 гг. Сб. док. М., 2000. С. 63.

28 Сергеев Е.Н. Указ. соч. С. 26-27.

29 Выделено автором.

30 Степанов И. С Красной армией на панскую Польшу. Впечатления и наблюдения. М., 1920. С. 34-35.

31 Гай Г.Д. На Варшаву! Действия 3 конного корпу­са на Западном фронте. Июль - август 1920 г. Воен­но-исторический очерк. М. - Л., 1928. С. 35; Сергеев Е.Н. Указ. соч. С. 76.

32 Сергеев Е.Н. Указ. соч. С. 59.

33 Там же. С. 63.

34 Приказ РВСР (по личному составу армии) от 15 июля 1920 г. №342.

35 Сергеев Е.Н. Указ. соч. С. 83.

36 Там же. С. 82.

37 Там же. С. 83.

38 РГВА. Ф. 5. Оп. 1. Д. 70. Л. 58а.

39 Ганин А.В. Корпус офицеров Генерального штаба. С. 691.

40 РГВА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 526. Л. 52-61.

41 Там же. Ф. 47. Оп. 7. Д. 55. Л. 84.

42 Там же. Л. 84об.

43 Там же.

44 Там же. Л. 82.

45 Приказ РВСР от 31 января 1922 г. №322.

46 Путна В. Театральность и целесообразность (О форме Р.К.К.А.) // Военный вестник. 1923. №11. С. 26-27.

47 Сергеев Е. О форме Р.К.К.А. // Военный вестник. 1923. №18. С. 34.

48 Там же. С. 34-35.

49 Там же. С. 38.

50 См.: Степанов А. Бухарская Красная армия. 1922-1924 // Цейхгауз. 1993. №2. С. 30-35.

51 В период 1921-1926 гг. войсками округа последо­вательно  командовали  Д.Н.  Авров,  А.И.   Егоров, В.М. Гиттис и Б.М. Шапошников.

52 В период 1926-1928 гг. войсками округа последова­тельно командовали А.И. Корк и А.И. Егоров.

53  Черушев  Н.С.,   Черушев  Ю.Н.  Расстрелянная эли­та РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937-1941. Биографический словарь. М., 2012. С. 278.

54 РГВА. Ф. 39352. Оп. 1. Д. 65. Л. 30.

55 Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938. М., 1998. С. 269